Неточные совпадения
Несмотря на то, что недослушанный план Сергея Ивановича о том, как освобожденный сорокамиллионный мир Славян
должен вместе с Россией начать новую эпоху в истории, очень заинтересовал его, как нечто совершенно новое для него, несмотря на то, что и любопытство и беспокойство о том, зачем его звали, тревожили его, — как только он
остался один, выйдя из гостиной, он тотчас же вспомнил свои утренние мысли.
— Нельзя согласиться даже с тем, — сказал он, — чтобы правительство имело эту цель. Правительство, очевидно, руководствуется общими соображениями,
оставаясь индифферентным к влияниям, которые могут иметь принимаемые меры. Например, вопрос женского образования
должен бы был считаться зловредным, но правительство открывает женские курсы и университеты.
«После того, что произошло, я не могу более
оставаться в вашем доме. Я уезжаю и беру с собою сына. Я не знаю законов и потому не знаю, с кем из родителей
должен быть сын; но я беру его с собой, потому что без него я не могу жить. Будьте великодушны, оставьте мне его».
Максим Максимыч имел глубокие сведения в поваренном искусстве: он удивительно хорошо зажарил фазана, удачно полил его огуречным рассолом, и я
должен признаться, что без него пришлось бы
остаться на сухоядении.
Видно, я очень переменилась в лице, потому что он долго и пристально смотрел мне в глаза; я едва не упала без памяти при мысли, что ты нынче
должен драться и что я этому причиной; мне казалось, что я сойду с ума… но теперь, когда я могу рассуждать, я уверена, что ты
останешься жив: невозможно, чтоб ты умер без меня, невозможно!
Тут
должен был он
остаться и ходить ежедневно в классы городского училища.
Работы
оставалось еще, по крайней мере, на две недели; во все продолжение этого времени Порфирий
должен был чистить меделянскому щенку пуп особенной щеточкой и мыть его три раза на день в мыле.
В качестве генеральского сына Николай Петрович — хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки —
должен был, подобно брату Павлу, поступить в военную службу; но он переломил себе ногу в самый тот день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца в постели, на всю жизнь
остался «хроменьким».
Полчаса спустя служанка подала Анне Сергеевне записку от Базарова; она состояла из одной только строчки: «
Должен ли я сегодня уехать — или могу
остаться до завтра?» — «Зачем уезжать? Я вас не понимала — вы меня не поняли», — ответила ему Анна Сергеевна, а сама подумала: «Я и себя не понимала».
Осталось неизвестным, что именно и кому он
должен, ибо все уже охмелели и всем хотелось говорить.
— Почему же невозможно? У него состояние во всяком случае больше, чем он всем нам
должен, и пусть он должное отдаст, а ему еще много
останется.
— Oh! Madame, je suis bien reconnaissant. Mademoiselle, je vous prie, restez de grâce! [О! Сударыня, я вам очень признателен. Прошу вас, мадемуазель, пожалуйста,
останьтесь! (фр.)] — бросился он, почтительно устремляя руки вперед, чтоб загородить дорогу Марфеньке, которая пошла было к дверям. — Vraiment, je ne puis pas: j’ai des visites а faire… Ah, diable, çа n’entre pas… [Но я, право, не могу: я
должен сделать несколько визитов… А, черт, не надеваются… (фр.)]
Всего пуще пугало его и томило обидное сострадание сторожа Сидорыча, и вместе трогало своей простотой. Однажды он не выучил два урока сряду и завтра
должен был
остаться без обеда, если не выучит их к утру, а выучить было некогда, все легли спать.
Я сперва заключил о нем, что он — совсем баба; но потом
должен был перезаключить в том смысле, что если и баба, то все-таки
оставалось в нем какое-то иногда упрямство, если не настоящее мужество.
С Максим Ивановичем все время не ладил и кругом ему
должен остался.
Даже
должен явиться каким-нибудь чудаком, которого читатель с первого взгляда мог бы признать как за сошедшего с поля и убедиться, что не за ним
осталось поле.
А разозлился я вдруг и выгнал его действительно, может быть, и от внезапной догадки, что он пришел ко мне, надеясь узнать: не
осталось ли у Марьи Ивановны еще писем Андроникова? Что он
должен был искать этих писем и ищет их — это я знал. Но кто знает, может быть тогда, именно в ту минуту, я ужасно ошибся! И кто знает, может быть, я же, этою же самой ошибкой, и навел его впоследствии на мысль о Марье Ивановне и о возможности у ней писем?
— Он не
должен вас беспокоить совсем, — ответила она с некоторою поспешностью. — Я выхожу за него потому только, что мне за ним будет всего спокойнее. Вся душа моя
останется при мне.
В отдыхальне, как мы прозвали комнату, в которую нас повели и через которую мы проходили, уже не было никого: сидящие фигуры убрались вон. Там стояли привезенные с нами кресло и четыре стула. Мы тотчас же и расположились на них. А кому недостало, те присутствовали тут же, стоя. Нечего и говорить, что я пришел в отдыхальню без башмаков: они
остались в приемной зале, куда я
должен был сходить за ними. Наконец я положил их в шляпу, и дело там и
осталось.
В Кузминском же дело
оставалось еще так, как он сам устроил его, т. е. что деньги за землю
должен был получать он, но нужно было установить сроки и определить, сколько брать из этих денег для жизни и сколько оставить в пользу крестьян.
Привалов не верил своим ушам, но, прочитав копию половодовского отчета,
должен был убедиться в печальной истине. Можно было только удивляться безумной смелости, с какой Половодов запустил свою лапу в чужое добро. Теперь Привалов и сам верил, что дни Половодова окончательно сочтены;
оставалось только воспользоваться этими обстоятельствами.
Но русский народ не
должен оставаться в одиночестве, на которое обрекает его происшедшая катастрофа.
Святость навеки
останется у русского народа, как его достояние, но он
должен обогатиться новыми ценностями.
— Эти самые три тысячи-с они к тому же считают как бы за свои собственные и так сами мне объяснили: «Мне, говорят, родитель
остается еще три тысячи ровно
должен».
Да хоть именно для того только, чтобы не оставлять свою возлюбленную на соблазны старика, к которому он так ревновал, он
должен бы был распечатать свою ладонку и
остаться дома неотступным сторожем своей возлюбленной, ожидая той минуты, когда она скажет ему наконец: „Я твоя“, чтоб лететь с нею куда-нибудь подальше из теперешней роковой обстановки.
С рассветом опять ударил мороз; мокрая земля замерзла так, что хрустела под ногами. От реки поднимался пар. Значит, температура воды была значительно выше температуры воздуха. Перед выступлением мы проверили свои продовольственные запасы. Хлеба у нас
осталось еще на двое суток. Это не особенно меня беспокоило. По моим соображениям, до моря было не особенно далеко, а там к скале Ван-Син-лаза продовольствие
должен принести удэгеец Сале со стрелками.
Что эта дрянная кляча не Малек-Адель, что между ею и Малек-Аделем не существовало ни малейшего сходства, что всякий мало-мальски путный человек
должен был с первого разу это увидеть, что он, Пантелей Чертопханов, самым пошлым образом обманулся — нет! что он нарочно, преднамеренно надул самого себя, напустил на себя этот туман, — во всем этом теперь уже не
оставалось ни малейшего сомнения!
Этот день
должен навсегда
остаться мне памятным: шесть месяцев спустя женился я на второй дочери полковницы!..
У местного манзовского населения сильно развито внимание к путнику. Всякий прохожий может бесплатно прожить в чужой фанзе 3 суток, но если он
останется дольше, то
должен работать или уплачивать деньги за харчи по общей раскладке.
Он боялся, что когда придет к Лопуховым после ученого разговора с своим другом, то несколько опростоволосится: или покраснеет от волнения, когда в первый раз взглянет на Веру Павловну, или слишком заметно будет избегать смотреть на нее, или что-нибудь такое; нет, он
остался и имел полное право
остаться доволен собою за минуту встречи с ней: приятная дружеская улыбка человека, который рад, что возвращается к старым приятелям, от которых
должен был оторваться на несколько времени, спокойный взгляд, бойкий и беззаботный разговор человека, не имеющего на душе никаких мыслей, кроме тех, которые беспечно говорит он, — если бы вы были самая злая сплетница и смотрели на него с величайшим желанием найти что-нибудь не так, вы все-таки не увидели бы в нем ничего другого, кроме как человека, который очень рад, что может, от нечего делать, приятно убить вечер в обществе хороших знакомых.
Кроме как в собраниях этого кружка, он никогда ни у кого не бывал иначе, как по делу, и ни пятью минутами больше, чем нужно по делу, и у себя никого не принимал и не допускал
оставаться иначе, как на том же правиле; он без околичностей объявлял гостю: «мы переговорили о вашем деле; теперь позвольте мне заняться другими делами, потому что я
должен дорожить временем».
В Кёльне я напал на след Гагиных; я узнал, что они поехали в Лондон; я пустился вслед за ними; но в Лондоне все мои розыски
остались тщетными. Я долго не хотел смириться, долго упорствовал, но я
должен был отказаться, наконец, от надежды настигнуть их.
— Я не мог
остаться во Владимире, я хочу видеть NataLie — вот и все, а ты
должен это устроить, и сию же минуту, потому что завтра я
должен быть дома.
Развитие Грановского не было похоже на наше; воспитанный в Орле, он попал в Петербургский университет. Получая мало денег от отца, он с весьма молодых лет
должен был писать «по подряду» журнальные статьи. Он и друг его Е. Корш, с которым он встретился тогда и
остался с тех пор и до кончины в самых близких отношениях, работали на Сенковского, которому были нужны свежие силы и неопытные юноши для того, чтобы претворять добросовестный труд их в шипучее цимлянское «Библиотеки для чтения».
Я помню французскую карикатуру, сделанную когда-то против фурьеристов с их attraction passionnée: [страстным влечением (фр.).] на ней представлен осел, у которого на спине прикреплен шест, а на шесте повешено сено так, чтоб он мог его видеть. Осел, думая достать сено,
должен идти вперед, — двигалось, разумеется, и сено — он шел за ним. Может, доброе животное и прошло бы далее так — но ведь все-таки оно
осталось бы в дураках!
Гарибальди
должен был усомниться в желании правительства, изъявленном ему слишком горячими друзьями его, — и
остаться. Разве кто-нибудь мог сомневаться в истине слов первого министра, сказанных представителем Англии, — ему это советовали все друзья.
— Итак, на том и
останется, что я
должен ехать в Вятку, с больной женой, с больным ребенком, по делу, о котором вы говорите, что оно не важно?..
Не вызванный ничем с моей стороны, он счел нужным сказать, что он не терпит, чтоб советники подавали голос или
оставались бы письменно при своем мнении, что это задерживает дела, что если что не так, то можно переговорить, а как на мнения пойдет, то тот или другой
должен выйти в отставку.
Круг Станкевича
должен был неминуемо распуститься. Он свое сделал — и сделал самым блестящим образом; влияние его на всю литературу и на академическое преподавание было огромно, — стоит назвать Белинского и Грановского; в нем сложился Кольцов, к нему принадлежали Боткин, Катков и проч. Но замкнутым кругом он
оставаться не мог, не перейдя в немецкий доктринаризм, — живые люди из русских к нему не способны.
— Жаль, очень жаль! Из чего дом
должен погибнуть! Ну, что семья без тебя
останется? Все молодежь, а внучата — мелкота, да и старушку-то твою жаль.
— Вот как раз до того теперь, чтобы женихов отыскивать! Дурень, дурень! тебе, верно, и на роду написано
остаться таким! Где ж таки ты видел, где ж таки ты слышал, чтобы добрый человек бегал теперь за женихами? Ты подумал бы лучше, как пшеницу с рук сбыть; хорош
должен быть и жених там! Думаю, оборваннейший из всех голодрабцев.
И так как он не пил выморозок, предпочитая им рюмку водки пред обедом и ужином, не танцевал мазурки и не играл в банк, то, натурально,
должен был всегда
оставаться один.
Мысль необходимо изрекать, человек
должен совершать этот акт, но в известном смысле
остается верным, что «мысль изреченная есть ложь».
Но
должен сказать, что в этой совершенно эмоциональной книге, отражающей бурную реакцию против тех дней, я
остался верен моей любви к свободе.
Окончания дела
должен был ждать в суде доктор. Когда дамы
остались одни, Харитина покачала головой и проговорила...
В критицизме формулируется потеря путей к бытию, к живым реальностям, в критицизме познающий субъект
остается сам с собой и из себя все
должен воссоздать.
Впрочем, эти перышки нисколько не похожи на волосы, и скорее их назвать косичками, но другого имени гаршнеп у нас не имеет, а потому
должен остаться при своей немецкой кличке, не вовсе удачной, но всем известной.
Билеты-то я продал, деньги взял, а к Андреевым в контору не заходил, а пошел, никуда не глядя, в английский магазин, да на все пару подвесок и выбрал, по одному бриллиантику в каждой, эдак почти как по ореху будут, четыреста рублей
должен остался, имя сказал, поверили.
— Нет, покамест одно только рассуждение, следующее: вот мне
остается теперь месяца два-три жить, может, четыре; но, например, когда будет
оставаться всего только два месяца, и если б я страшно захотел сделать одно доброе дело, которое бы потребовало работы, беготни и хлопот, вот вроде дела нашего доктора, то в таком случае я ведь
должен бы был отказаться от этого дела за недостатком остающегося мне времени и приискивать другое «доброе дело», помельче, и которое в моих средствах (если уж так будет разбирать меня на добрые дела).
Они жили недалеко, в маленьком домике; маленькие дети, брат и сестра Ипполита, были по крайней мере тем рады даче, что спасались от больного в сад; бедная же капитанша
оставалась во всей его воле и вполне его жертвой; князь
должен был их делить и мирить ежедневно, и больной продолжал называть его своею «нянькой», в то же время как бы не смея и не презирать его за его роль примирителя.